Игумен Нектарий (Морозов). Пастырь добрый — «жестокий»

Ка­кие раз­ные все-та­ки у нас у всех пред­став­ле­ния…

Я, на­при­мер, все­гда счи­тал, что же­сто­ким свя­щен­ни­ка мож­но на­зы­вать, ес­ли он — че­ло­век хо­лод­ный и рав­но­душ­ный, ес­ли ему и де­ла нет до ду­хов­ной или же ма­те­ри­аль­ной нуж­ды об­ра­тив­ше­го­ся к не­му. Или ес­ли он упи­ва­ет­ся сво­ей вла­стью, дан­ной ему от Бо­га для со­зи­да­ния, и об­ра­ща­ет ее на раз­ру­ше­ние. Или… ес­ли он одоб­ря­ет яв­ную не­спра­вед­ли­вость, ту же же­стокость.

Но вот всё ча­ще и ча­ще мне при­хо­дит­ся стал­ки­вать­ся с тем, что же­сто­ким име­ну­ют пас­ты­ря, ко­то­рый не стес­ня­ет­ся ска­зать че­ло­ве­ку о его не­до­стат­ках, нуж­да­ю­щих­ся в ско­рей­шем ис­прав­ле­нии, ука­зы­вая ему вме­сте с тем на оче­вид­ную ду­хов­ную связь меж­ду его гре­ха­ми, до­пу­щен­ны­ми им ошиб­ка­ми и те­ми жиз­нен­ны­ми не­уря­ди­ца­ми, на ко­то­рые он хо­тел бы по­жа­ло­вать­ся. При этом не име­ет зна­че­ния, го­во­рит ли свя­щен­ник обо всех этих ре­а­ли­ях жиз­ни ду­хов­ной дей­стви­тель­но жест­ко, об­ли­ча­ю­ще или же мяг­ко, крот­ко, с лю­бо­вью. Раз го­во­рит — зна­чит, всё рав­но же­сток!

Каж­дый раз, ко­гда я слы­шу по­доб­ные от­зы­вы, во мне всё боль­ше и боль­ше креп­нет убеж­де­ние, что со­вре­мен­ный че­ло­век, в том чис­ле и ве­ру­ю­щий, и да­же цер­ков­ный, не очень хо­ро­шо раз­би­ра­ет­ся в том, кто же та­кой пра­во­слав­ный пас­тырь и за­чем он во­об­ще ну­жен. Нет, в том, что ка­са­ет­ся его ли­тур­ги­че­ско­го слу­же­ния, не­яс­но­стей не так уж и мно­го, а вот в от­но­ше­нии ду­ше­по­пе­чи­тель­ской де­я­тель­но­сти… Как же тут всё за­пу­та­но!

Че­го ждет че­ло­век от свя­щен­ни­ка? Объ­яс­не­ния пу­ти, ве­ду­ще­го ко спа­се­нию? На­став­ле­ний от­но­си­тель­но жиз­ни в Церк­ви? Со­ве­тов по по­во­ду раз­лич­ных не­про­стых си­ту­а­ций в жиз­ни «обыч­ной»? Уча­стия, теп­ла, уте­ше­ния? На­вер­ное, так… И это со­вер­шен­но пра­виль­но, всё это свя­щен­ник лю­дям «дол­жен» — по са­мо­му ро­ду слу­же­ния сво­е­го. Но точ­но так же он име­ет иной долг – го­во­рить с людь­ми о том, о чем они по­рой его и не спра­ши­ва­ют, о чем они и слы­шать-то не хо­тят. Нет, ра­зу­ме­ет­ся, ес­ли пас­ты­ря че­ло­век во­об­ще ни о чем не во­про­ша­ет, то ни­че­го го­во­рить и не на­до: со­вет на­вя­зы­ва­е­мый, не­про­шен­ный ред­ко бы­ва­ет услы­шан, ча­ще про­из­во­дит не­стро­е­ние, не­же­ли при­но­сит поль­зу. Но ес­ли че­ло­век при­шел к свя­щен­ни­ку на ис­по­ведь, ес­ли он ка­ет­ся в сво­их гре­хах, от­кры­ва­ет ему те или иные свои об­сто­я­тель­ства, ждет от не­го ка­ко­го-то сло­ва, то со­вер­шен­но есте­ствен­но, что тот по­ста­ра­ет­ся по­ка­зать ему его «сла­бые ме­ста», ко­то­рых он не за­ме­ча­ет или не хо­чет за­ме­чать. По­ста­ра­ет­ся объ­яс­нить, что в нем «пло­хо».

И, как ни стран­но, это в на­ше вре­мя не­ред­ко трак­ту­ет­ся как пас­тыр­ская не­де­ли­кат­ность, от­сут­ствие не­об­хо­ди­мой бе­реж­но­сти или та же са­мая же­сто­кость. Как же! Свя­щен­ник раз­ру­шил пред­став­ле­ние че­ло­ве­ка о се­бе са­мом как о без­услов­но хо­ро­шем! Он-то о се­бе вот как ду­мал, а, ока­зы­ва­ет­ся, всё этак! И как же жить даль­ше, ко­гда ты не тот, за ко­го се­бя преж­де при­ни­мал? Как с этим при­ми­рить­ся, как пре­одо­леть этот тя­же­лей­ший внут­рен­ний кон­фликт, этот кри­зис?

Чуд­но… Пред­ста­вим се­бе спортс­ме­на, тре­нер ко­то­ро­го каж­дый раз, ко­гда он вы­сту­пит не­удач­но, го­во­рит ему:

– Ты не пе­ре­жи­вай! Это про­сто по­го­да пло­хая бы­ла. И судьи при­страст­ные. И бо­лель­щи­ки так кри­ча­ли, что с тол­ку те­бя сби­ли. В сле­ду­ю­щий раз всё хо­ро­шо бу­дет!

Вряд ли та­кой спортс­мен пре­успе­ет.

Или прин­ци­пи­аль­но иной под­ход:

– При под­го­тов­ке ты не­до­ра­ба­ты­вал, жа­лел се­бя, на­ру­шал ре­жим. Ты ду­мал всё вре­мя о чем-то дру­гом, со­вер­шен­но не кон­цен­три­ро­вал­ся на тре­ни­ро­воч­ном про­цес­се, ви­тал в ка­ких-то об­ла­ках. На­до со­брать­ся, про­ве­сти ра­бо­ту над ошиб­ка­ми, пе­ре­стать во всем се­бе снис­хо­дить, то­гда и ре­зуль­тат бу­дет дру­гой.

Ско­рее все­го, и прав­да – бу­дет.

По­че­му рас­стра­и­ва­ет­ся че­ло­век, слы­ша от свя­щен­ни­ка «же­сто­кое сло­во»? Не по­то­му ли, что не по­нял он еще, что хри­сти­ан­ская жизнь – это по­сто­ян­ная, не­пре­кра­ща­ю­ща­я­ся ра­бо­та над со­бой? Что каж­дый, кто го­во­рит нам о на­ших ошиб­ках (осо­бен­но ес­ли это пас­тырь, зна­ю­щий нас и к нам не­рав­но­душ­ный), бла­го­тво­рит нам? Ес­ли мы прав­да хо­тим из­ме­нить­ся, стать луч­ше, осво­бо­дить­ся от то­го, что ме­ша­ет нам на пу­ти к Бо­гу, не да­ет при­бли­зить­ся к Не­му, то раз­ве ука­за­ние на ле­жа­щие пе­ред на­ми пре­пят­ствия не бла­го для нас? Осо­бен­но ес­ли мы об эти пре­пят­ствия на­би­ли мно­же­ство ши­шек и си­ня­ков, но так и не удо­су­жи­лись их раз­гля­деть, не то что устра­нить.

…Дру­гое де­ло, ес­ли че­го-то ино­го хо­чет че­ло­век, ес­ли в его пред­став­ле­нии хри­сти­ан­ство – это воз­мож­ность не­ко­е­го «по­кой­но­го и мир­но­го» су­ще­ство­ва­ния, ес­ли он не же­ла­ет, что­бы его тре­во­жи­ли, тро­га­ли, все­ля­ли в не­го то чув­ство, ко­то­рое ста­рец Па­и­сий на­зы­вал «доб­рой обес­по­ко­ен­но­стью».

Что ж… Так бы­ва­ет. Од­на­ко по­доб­ное по­ни­ма­ние хри­сти­ан­ства вер­ным ни­как не на­зо­вешь. И от пас­ты­ря доб­ро­го ожи­дать его вряд ли сто­ит. Ес­ли он и прав­да доб­рый, то имен­но по­это­му обя­за­тель­но бу­дет… «же­сто­ким».

Источник: pravoslavie.ru