Протоиерей Алексий Уминский: Где граница между потреблением и нормальной жизнью?

За по­след­нее вре­мя жи­те­ли го­ро­дов при­вык­ли к бо­лее ком­форт­ной, бо­лее ка­че­ствен­ной жиз­ни, ко­то­рую ста­ло страш­но по­те­рять. Но как быть с тем, что ве­ру­ю­щий че­ло­век дол­жен огра­ни­чи­вать се­бя? Как по­нять, ко­гда нуж­но огра­ни­чи­вать – не ку­пить лю­би­мый де­ли­ка­тес, ко­гда хо­чет­ся? Не по­ехать в от­пуск? На эти и дру­гие во­про­сы от­ве­ча­ет про­то­и­е­рей Алек­сий Умин­ский, на­сто­я­тель хра­ма Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы в Хохлах.

– Че­ло­ве­ку свой­ствен­но по­лу­чать удо­воль­ствие – от еды, бе­се­ды, хо­ро­шей му­зы­ки, ком­фор­та, уюта и так да­лее. Как по­нять, что на­сту­пил пе­ре­из­бы­ток, что нуж­но «за­мед­лить ритм», что­бы не прий­ти ко гре­ху?

– У каж­до­го своя ме­ра, свои воз­мож­но­сти. Че­ло­век ча­сто по­лу­ча­ет по­доб­ные удо­воль­ствия (от еды, пу­те­ше­ствий, ком­фор­та, уюта и так да­лее) или не по­лу­ча­ет их – ис­хо­дя из сво­е­го со­ци­аль­но­го ста­ту­са. В этом нет ка­ко­го-то опре­де­лен­но­го ду­хов­но­го зна­че­ния. Ес­ли че­ло­век мо­жет се­бе поз­во­лить боль­ше, по­сколь­ку его ма­те­ри­аль­ное по­ло­же­ние вы­со­ко, он обыч­но поз­во­ля­ет.

Во­прос в том, ка­ким об­ра­зом эти ве­щи мо­гут быть пре­пят­стви­ем ду­хов­ной жиз­ни. По­то­му что сам по се­бе Бо­гом со­тво­рен­ный мир, ко­то­рый со­сто­ял в гар­мо­нии и кра­со­те, в при­но­ше­нии пло­дов, в ра­до­сти, он, в об­щем-то, и был со­тво­рен для че­ло­ве­ка, для то­го, что­бы че­ло­век, в том чис­ле, этим ми­ром на­сла­ждал­ся.

Ску­дость и ас­ке­тизм не яв­ля­ют­ся тож­де­ством. Мы пре­крас­но по­ни­ма­ем, что ску­дость жиз­ни, как и бед­ность, мо­жет со­про­вож­дать­ся уни­зи­тель­ны­ми усло­ви­я­ми че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ство­ва­ния. И са­ма по се­бе не­до­ста­точ­ность че­го-то не яв­ля­ет­ся вос­пи­та­тель­ным ин­стру­мен­том доб­ро­де­те­ли или ас­ке­тиз­ма – очень мно­го лю­дей в ми­ре не­до­еда­ют, жи­вут в ка­та­стро­фи­че­ских усло­ви­ях ан­ти­са­ни­та­рии, я уже не го­во­рю о су­ще­ство­ва­нии в усло­ви­ях вой­ны…

Са­мо по се­бе изоби­лие, хо­ро­шая пи­ща или хо­ро­шее ви­но не мо­гут быть чем-то гре­хов­ным. Да­же ис­хо­дя из то­го, что на бра­ке в Ка­не Га­ли­лей­ской, где при­сут­ство­ва­ли Хри­стос с Пре­свя­той Де­вой Ма­ри­ей, как раз бы­ло силь­ное оску­де­ние ви­на, что ли­ша­ло лю­дей обыч­ной че­ло­ве­че­ской ра­до­сти и пре­вра­ща­ло пре­крас­ный брач­ный пир в скуч­но­ва­тую по­си­дел­ку, ко­гда лю­дям не­че­го ска­зать, не­че­го де­лать, от ко­то­рой не ве­се­ло. По-че­ло­ве­че­ски это по­нят­но.

Не­ко­то­рые стро­гие ас­ке­ты не при­вет­ству­ют, ска­жем, что­бы на свадь­бах лю­ди упи­ва­лись. А вот в Еван­ге­лии яс­но при­сут­ству­ет гла­гол «на­пить­ся», ко­гда рас­по­ря­ди­тель, по­про­бо­вав но­вое ви­но, го­во­рит же­ни­ху: «вся­кий че­ло­век по­да­ет спер­ва хо­ро­шее ви­но, а ко­гда на­пьют­ся, то­гда худ­шее; а ты хо­ро­шее ви­но сбе­рег до­се­ле» (Ин. 2:10).

Хри­стос пре­вра­тил без­вкус­ную во­ду не про­сто в ви­но, а во вкус­ное ви­но вы­со­чай­ше­го ка­че­ства. По­то­му что все, что ни де­ла­ет Бог, Он все­гда де­ла­ет са­мо­го луч­ше­го ка­че­ства.

Во­прос в том, а что сам че­ло­век ста­вит на глав­ное, пер­вое ме­сто? Ес­ли для не­го важ­нее все­го внеш­нее ка­че­ство жиз­ни, ком­форт, удо­воль­ствия, ве­се­лье, вкус пи­щи, кра­си­вая одеж­да, мяг­кая по­стель, – имен­но это его цель, то то­гда вся­кая вещь не мо­жет при­не­сти ему поль­зу.

Оче­вид­но, что бо­га­тые то­же пла­чут. И по­нят­но, что бо­гат­ство и ком­форт не де­ла­ют че­ло­ве­ка счаст­ли­вым. Как и не де­ла­ет че­ло­ве­ка не­счаст­ным бед­ность са­ма по се­бе, в ко­то­рой он мо­жет су­меть пра­виль­но най­ти смысл сво­е­го су­ще­ство­ва­ния. Но по­нят­но, что бед­ность ху­же, чем бо­гат­ство, и не на­до де­лать вид, что это не так. Вся­кая пол­но­та бы­тия, в том чис­ле пол­но­та жиз­ни в удо­воль­ствии – луч­ше, чем ни­ще­та и бо­лез­ни, и вся­кое оску­де­ние. Это же оче­вид­но.

Во­прос в том, что че­ло­век, на­хо­дя­щий­ся в со­сто­я­нии удо­воль­ствий, по­ис­ка удо­воль­ствий, жи­ву­щий ра­ди удо­воль­ствий, ча­ще пре­вра­ща­ет свою жизнь в ка­кое-то био­ло­ги­че­ское су­ще­ство­ва­ние. Это опас­но. По­че­му и су­ще­ству­ют, на­при­мер, по­сты, ас­ке­ти­че­ское уче­ние, ко­то­рое ду­хов­ное в че­ло­ве­ке ста­вит вы­ше, чем ма­те­ри­аль­ное, стрем­ле­ние к Не­бу де­ла­ет глав­ным при­о­ри­те­том жиз­ни че­ло­ве­ка, а зем­ное вос­при­ни­ма­ет как сред­ство и спо­соб до­сти­же­ния Не­бес­но­го.

Раб­ские при­выч­ки

– От­ку­да в на­шем об­ще­стве у мно­гих лю­дей стрем­ле­ние жить вы­ше сво­е­го ма­те­ри­аль­но­го уров­ня: до­ро­гие ма­ши­ны в ка­баль­ный кре­дит, но­вая мар­ка те­ле­фо­на, ко­то­рый сто­ит в ра­зы боль­ше, чем че­ло­век за­ра­ба­ты­ва­ет и так да­лее?

– Это, к со­жа­ле­нию, де­ся­ти­ле­ти­я­ми вос­пи­тан­ный сте­рео­тип раб­ско­го мыш­ле­ния. Не зря же Ан­тон Пав­ло­вич Че­хов го­во­рил, что од­на из са­мых глав­ных за­дач че­ло­ве­ка – это по кап­ле вы­дав­ли­вать из се­бя ра­ба. Раб все вре­мя жи­вет за­ви­стью к то­му, че­го у не­го нет. По­то­му как раб, в об­раз­ном смыс­ле это­го сло­ва, – не­бла­го­дар­ное су­ще­ство, ко­то­рое бо­ит­ся и ждет мо­мен­та, ко­гда он сам ста­нет ра­бо­вла­дель­цем.

Все это идет и из слом­лен­но­го че­ло­ве­че­ско­го до­сто­ин­ства, ко­то­рое ло­ма­лось в те­че­ние мно­гих, мно­гих де­ся­ти­ле­тий, а то и сто­ле­тий. Ведь все­го 153 го­да на­зад Рос­сия из­ба­ви­лась от ра­бо­вла­дель­че­ства. То, что про­ис­хо­ди­ло до это­го, – ка­та­стро­фа со­зна­ния лю­дей, ко­то­рое де­ли­ло рус­ский на­род на ра­бов и ра­бо­вла­дель­цев. По­се­му, ко­неч­но, эта при­выч­ка быть ли­бо тем, ли­бо дру­гим, не мог­ла прой­ти бес­след­но.

По­том был пе­ри­од по­стре­во­лю­ци­он­ный, со­вет­ский, ко­то­рый вся­че­ски вы­трав­ли­вал в че­ло­ве­ке че­ло­ве­че­ское до­сто­ин­ство. Его сме­нил пе­ри­од пост­пе­ре­стро­еч­ный, ко­гда глав­ным для че­ло­ве­ка ста­ло стрем­ле­ние за­ра­бо­тать день­ги и быть ка­ким-то об­ра­зом по­хо­жим на ту за­пре­щен­ную Ев­ро­пу, ко­то­рая все вре­мя про­ти­во­по­став­ля­лась Со­вет­ско­му Со­ю­зу. Вот от­сю­да при­зна­ки та­ко­го раб­ско­го со­зна­ния.

И это во всем про­яв­ля­ет­ся. В та­ких жут­ких и урод­ли­вых ве­щах, как ска­жем, де­дов­щи­на в ар­мии. Это все то­же ведь от­ту­да идет, по­то­му что: сей­час я раб, а че­рез год ра­бом бу­дет тот, кто при­дет по­сле ме­ня. Че­ло­век на­до мной из­де­ва­ет­ся, но на­ста­нет тот мо­мент, ко­гда пра­во из­де­вать­ся над дру­ги­ми по­лу­чу я. Та­кая дур­ная по­сле­до­ва­тель­ность как раз го­во­рит об этом не из­жи­том, не вы­дав­лен­ном из се­бя и да­же, мо­жет быть, не отре­флек­си­ро­ван­ном, не­осо­знан­ном, раб­ском со­зна­нии в че­ло­ве­ке.

В ито­ге че­ло­ве­че­ское до­сто­ин­ство на­чи­на­ет мыс­лить­ся не как до­сто­ин­ство доб­ро­де­те­ли, не как при­об­ре­те­ние об­ра­за Бо­жье­го в че­ло­ве­ке, не как же­ла­ние сво­бо­ды, люб­ви и добра, не как стрем­ле­ние воз­вы­сить се­бя до са­мых вы­со­ких иде­а­лов, а как же­ла­ние про­сто по­лу­чить власть над кем-то, ко­то­рая до­сти­га­ет­ся ис­клю­чи­тель­но че­рез при­об­ре­те­ние де­нег. День­ги – власть и все. Этим все ска­за­но. Вот по­то­му то­гда эле­мен­та­ми тво­е­го до­сто­ин­ства, тво­ей сво­бо­ды на се­го­дня, тво­е­го ка­ко­го-то уве­рен­но­го по­ло­же­ния в ми­ре яв­ля­ет­ся, преж­де все­го, до­ро­гой ак­сес­су­ар.

– Свя­за­но ли это с, как при­ня­то го­во­рить, на­вя­зан­ны­ми За­па­дом стан­дар­та­ми по­треб­ле­ния?

– Здесь во­прос как раз очень не­про­стой, по­то­му что мож­но вспом­нить то уни­жен­ное по­ло­же­ние, в ка­ком на­хо­дил­ся со­вет­ский че­ло­век лю­бо­го по­ко­ле­ния, ко­то­рый не мог се­бе поз­во­лить эле­мен­тар­ных, про­стых и со­вер­шен­но есте­ствен­ных че­ло­ве­че­ских удо­воль­ствий. Он с за­ви­стью взи­рал на них, гля­дя филь­мы о гни­ю­щем За­па­де. А по­том, ко­гда ста­ло воз­мож­но – «до­рвал­ся», за­бы­вая о вся­кой ме­ре.

Да­же в со­вет­ские вре­ме­на че­ло­век, ко­то­рый по­сле ка­кой-то меж­ду­на­род­ной вы­став­ки на ВДНХ или в Со­коль­ни­ках воз­вра­щал­ся в 70-е го­ды с пла­сти­ко­вым па­ке­ти­ком, на ко­то­ром бы­ло на­пи­са­но «Маль­бо­ро», смот­рел на се­бя бо­лее уве­рен­но, а на сво­их со­оте­че­ствен­ни­ков не­мно­го свы­со­ка. А ес­ли уж у не­го в кар­ма­не ока­зы­ва­лась пач­ка си­га­рет с этим са­мым на­зва­ни­ем, то то­гда на не­го все взи­ра­ли с не­обык­но­вен­ным вос­тор­гом и удо­воль­стви­ем. И при­влечь вни­ма­ние кра­си­вой де­вуш­ки ему ока­зы­ва­лось бо­лее лег­ко, чем ес­ли бы у не­го в ру­ках бы­ла пач­ка си­га­рет «Пе­гас».

Прин­цип остал­ся тем же, хо­тя мир уже от­кры­тый. Мы по­лу­чи­ли воз­мож­ность смот­реть во­круг се­бя до­ста­точ­но сво­бод­ным взо­ром и чи­тать раз­ные кни­ги, смот­реть раз­ные филь­мы, сво­бод­ным об­ра­зом стро­ить свою жизнь, а все оста­лось так же. При­чем не­до­по­лу­чен­ность ка­ких-то ве­щей со­всем не бы­ла ас­ке­тиз­мом, она яв­ля­лась фор­мой уни­же­ния че­ло­ве­ка, его су­ще­ство­ва­ния.

К со­жа­ле­нию, ко­гда по­яви­лась воз­мож­ность утвер­жде­ния сво­е­го до­сто­ин­ства в го­ло­вах масс, это при­об­ре­ло фор­му имен­но огром­но­го стрем­ле­ния к по­треб­ле­нию, по­тре­би­тель­ству.

К то­му вре­ме­ни си­сте­ма по­треб­ле­ния на За­па­де бы­ла уже до­ста­точ­но раз­ви­тым яв­ле­ни­ем, по­то­му что ес­ли она раз­ви­ва­ет­ся, то, со­от­вет­ствен­но, раз­ви­ва­ет­ся и про­гресс, и про­мыш­лен­ность, и тор­гов­ля: чем боль­ше че­ло­век по­ку­па­ет, тра­тит де­нег, тем боль­ше эко­но­ми­ка раз­ви­ва­ет­ся. По­се­му за­пад­ная ци­ви­ли­за­ция дав­но из­бра­ла для се­бя по­доб­ную эко­но­ми­че­скую мо­дель. Но, в от­ли­чие от нас, в за­пад­ном ми­ре не бы­ло та­ко­го сло­ма меж­ду куль­ту­рой и ци­ви­ли­за­ци­ей. По­то­му для нас «си­сте­ма по­треб­ле­ния» ста­ла та­ким же се­рьез­ным ис­ку­ше­ни­ем, как, ска­жем, для ин­дей­цев «ог­нен­ная» во­да.

– То есть все-та­ки про­бле­ма «ре­ли­гии по­треб­ле­ния» су­ще­ству­ет?

– Су­ще­ству­ет. Она очень удив­ля­ет ино­стран­цев, ко­то­рые при­ез­жа­ют в Рос­сию, по­то­му что они ни­где у се­бя не встре­ча­ют та­ко­го ко­ли­че­ства люк­со­вых мо­де­лей ав­то­мо­би­лей, на­при­мер, как у нас. Они с удив­ле­ни­ем смот­рят на все осталь­ное, что свя­за­но с по­треб­ле­ни­ем здесь, по­то­му как при всем том, что это мо­дель за­пад­но­го об­раз­ца ве­де­ния хо­зяй­ства или со­сто­я­ния жиз­ни, но оче­вид­но, что в сво­ей мас­се че­ло­век сред­не­го клас­са в За­пад­ной Ев­ро­пе ве­дет се­бя зна­чи­тель­но скром­нее. Ему го­раз­до мень­ше нуж­но для жиз­ни, он поль­зу­ет­ся мень­шим ко­ли­че­ством на­во­ро­чен­ных ве­щей, чем рос­сий­ский че­ло­век.

Там ни­ко­го не за­де­ва­ет, ес­ли ты в ка­ком-то об­ще­стве ока­зы­ва­ешь­ся с де­ше­вень­ким те­ле­фо­ном, ни­кто на те­бя не по­смот­рит с усмеш­кой и свы­со­ка. Лю­ди из до­ста­точ­но обес­пе­чен­ных се­мей ез­дят на очень-очень про­стых ав­то­мо­би­лях.

Со­всем не­дав­но я пе­ре­смот­рел зна­ме­ни­тый в свое вре­мя фильм «Спрут» про си­ци­лий­скую ма­фию. Не мог удер­жать­ся от сме­ха, гля­дя, на ка­ких ма­ши­нах ез­дят ма­фи­о­зи: ра­за два все­го по­ка­за­ли «Мер­се­дес», а в ос­нов­ном ма­ши­ны вро­де «Фи­ат-По­инт». Ко­гда-то для со­вет­ско­го зри­те­ля все это бы­ли за­ман­чи­вые «ино­стран­ные ма­ши­ны», для бо­га­тых лю­дей, для очень бо­га­тых…

И сей­час, как я уже за­ме­тил, за гра­ни­цей бо­га­тые ча­ще все­го ез­дят на та­ких же скром­ных ав­то­мо­би­лях, не­ред­ко на не очень но­вых, хо­тя мо­гут поз­во­лить се­бе боль­шее. И очень мно­гие лю­ди, зная, что они мо­гут се­бе поз­во­лить боль­ше, это­го не де­ла­ют, по­то­му что не ви­дят смыс­ла.

До­стой­ная или нор­маль­ная

– Мы не­ред­ко го­во­рим, что же­ла­ем сво­им де­тям «до­стой­ной жиз­ни», под­ра­зу­ме­вая хо­ро­шее жи­лье, ма­ши­ну, воз­мож­ность пу­те­ше­ство­вать не­сколь­ко раз в год…

– Это нор­маль­ная жизнь, ко­гда че­ло­век мо­жет поз­во­лить се­бе пу­те­ше­ствие, поз­во­лить се­бе ав­то­мо­биль, по­то­му, что это ста­ло до­ступ­ным: лю­ди ста­ли по­лу­чать бо­лее-ме­нее адек­ват­ную зар­пла­ту за свои тру­ды. Но есть та­кое, что мно­гим хо­чет­ся по­ка­зать свое до­сто­ин­ство имен­но ма­те­ри­аль­но.

На­при­мер, у ме­ня есть воз­мож­ность ку­пить ко­рей­ский ав­то­мо­биль, но нет воз­мож­но­сти ку­пить «Ауди». Но у ме­ня есть воз­мож­ность за­лезть в кре­ди­ты для то­го, что­бы ку­пить се­бе «Ауди». Ма­ши­на ко­рей­ская, как и ма­ши­на «Ауди», так же бу­дет ез­дить по Москве, с той же са­мой, раз­ре­шен­ной пра­ви­ла­ми, ско­ро­стью, так­же сто­ять в проб­ках и так да­лее и то­му по­доб­ное. В об­щем, ка­че­ство ма­ши­ны друг от дру­га не от­ли­ча­ет­ся кар­ди­наль­но. Это вам не «За­по­ро­жец» в срав­не­нии с «Мер­се­де­сом», ко­то­рый бу­дет ло­мать­ся каж­дые сто мет­ров. Нет, это бу­дет нор­маль­ная ма­ши­на, про­сто в де­сять раз де­шев­ле.

Она бу­дет нор­маль­но за­во­дить­ся зи­мой, в ней бу­дет кон­ди­ци­о­нер ле­том. И она бу­дет мне по сред­ствам. А мож­но ку­пить ма­ши­ну, ко­то­рая бу­дет яв­но мне не по сред­ствам, но за­то та­кое при­об­ре­те­ние на­пол­нит ме­ня ил­лю­зор­ным со­дер­жа­ни­ем сво­е­го до­сто­ин­ства: смот­ри­те, на ка­кой ма­ши­не я се­го­дня при­е­хал!

И не­ред­ко бы­ва­ет, что лю­ди в ито­ге по­па­да­ют в тя­же­лей­шее по­ло­же­ние, по­то­му на­чи­на­ют жить в кре­дит, по­сто­ян­но за­го­няя се­бя в пет­лю ил­лю­зор­ных ве­щей, не мо­гут спра­вить­ся с этим. То есть по­яв­ля­ет­ся од­на из форм за­ви­си­мо­сти, как азарт­ная иг­ра.

– При­чем до­сто­ин­ство вро­де не свя­за­но с ка­ки­ми-то бы­то­вы­ми мо­мен­та­ми.

– Ко­неч­но, ма­те­ри­аль­ные зна­ки бла­го­по­лу­чия не мо­гут ни­ка­ким об­ра­зом вы­ра­жать че­ло­ве­че­ское до­сто­ин­ство. Они да­же не мо­гут быть ве­ща­ми бо­лее-ме­нее ста­тус­ны­ми. При­ня­то счи­тать, что есть ве­щи, ко­то­рые как бы по­ло­же­но иметь че­ло­ве­ку по ста­ту­су.

Мы при­ду­ма­ли се­бе та­кие пра­ви­ла иг­ры в пост­со­вет­ском об­ще­стве, при­ду­ма­ли эти стран­ные зна­ки узна­ва­ния друг дру­га по мар­ке ча­сов ка­кой-ни­будь зна­ме­ни­той швей­цар­ской фир­мы, по пу­го­ви­це на ру­баш­ке, по ко­то­рой по­ни­ма­ешь, что ты че­ло­век из та­ко­го-то об­ще­ства, а не из дру­го­го; по за­жи­гал­ке, ко­то­рой ты при­ку­ри­ва­ешь си­га­ре­ту. По та­ким ве­щам, ко­то­рые не об­ла­да­ют сво­ей ре­аль­ной сто­и­мо­стью. Как не об­ла­да­ет сво­ей ре­аль­ной сто­и­мо­стью чер­ная ик­ра, ко­то­рая про­да­ет­ся за огром­ные день­ги. По­то­му что это уже не еда, а знак ста­ту­са.

И очень мно­гие ста­тус­ные ве­щи: мо­биль­ные те­ле­фо­ны, ак­сес­су­а­ры, ав­то­мо­би­ли, в том чис­ле, про­да­ют­ся не за их ре­аль­ную це­ну, а за це­ну ста­ту­са, за ко­то­рый ты пла­тишь, что­бы те­бя при­ни­ма­ли за сво­е­го. Вот та­кие ве­щи ле­жат за гра­нью че­ло­ве­че­ско­го до­сто­ин­ства, яв­ля­ют­ся страш­ней­шей под­ме­ной, мас­кой, пла­тьем го­ло­го ко­ро­ля. Но очень мно­гим нра­вит­ся. Бо­лее то­го, к со­жа­ле­нию, это очень, очень мно­гим нра­вит­ся и в цер­ков­ной сре­де, где во­об­ще этих ве­щей быть не долж­но.

Ас­ке­тизм в до­маш­них усло­ви­ях

– На­сколь­ко ас­ке­тизм ну­жен для со­вре­мен­но­го че­ло­ве­ка?

– Ас­ке­тизм ну­жен все­гда, по­то­му что ас­ке­ти­ка – это не борь­ба с ве­ща­ми и не борь­ба с едой, а это борь­ба со стра­стя­ми, борь­ба с гре­хом. Ас­ке­ти­ка пред­по­ла­га­ет преж­де все­го тот об­раз жиз­ни, ко­то­рый поз­во­ля­ет че­ло­ве­ку все вре­мя стре­мить­ся в Не­бо, остав­ляя все зем­ное на сво­их ме­стах. От­тал­ки­вать­ся от зем­но­го для то­го, что­бы устре­мить­ся в Не­бо. От зем­но­го, по­то­му что че­ло­век не мо­жет быть под­ве­шен в не­ком без­воз­душ­ном про­стран­стве. Зем­ное как раз нам для это­го и да­но.

Зем­ное долж­но быть спо­со­бом управ­ле­ния, че­ло­век дол­жен им управ­лять, а не на­обо­рот. По­это­му ас­ке­ти­ка учит нас ста­вить все на свои ме­ста. Нам не за­пре­ща­ет­ся вкус­но и хо­ро­шо есть, нам не за­пре­ща­ет­ся при­ни­мать с лю­бо­вью сво­их го­стей за обиль­ным сто­лом и удив­лять го­стей, дру­зей и близ­ких пре­крас­но при­го­тов­лен­ной едой. На­обо­рот, это пре­крас­но, это за­ме­ча­тель­но. Это есть об­раз на­шей люб­ви к на­шим близ­ким.

– Как же все-та­ки сов­ме­стить наш быт и ас­ке­ти­ку?

– В бы­то­вом смыс­ле на­ша Цер­ковь для нас все уже сде­ла­ла. У нас есть по­сты, при­чем по­стов боль­ше, чем не-по­стов. Ес­ли к ним пра­виль­но и се­рьез­но от­не­стись, то вот все на сво­их ме­стах и бу­дет.

В пост че­ло­век на­пря­га­ет­ся, ме­ня­ет­ся. На пер­вое ме­сто он ста­вит Не­бес­ное, на вто­рое – зем­ное, все вре­мя пы­та­ясь се­бя ото­рвать от сво­е­го био­ло­ги­че­ско­го им­пе­ра­ти­ва, устре­мить се­бя в Не­бо.

Ес­ли во вре­мя по­ста к те­бе при­дет твой ближ­ний, то вся на­ша ис­то­рия ас­ке­ти­ки го­во­рит нам о том, что во вре­мя по­ста ближ­не­го на­кор­ми с лю­бо­вью. И пост здесь уже ни при­чем, по­то­му что лю­бовь ока­зы­ва­ет­ся вы­ше по­ста. За­ме­ча­тель­ная ис­то­рия из жиз­ни Ти­хо­на За­дон­ско­го, ко­гда два дру­га Ве­ли­ким по­стом в мо­на­сты­ре по­сле дол­гой раз­лу­ки встре­ти­лись и ели ры­бу в не­по­ло­жен­ный день. За та­ким вот чре­во­уго­ди­ем и за­стал их свя­ти­тель Ти­хон За­дон­ский. Дру­зья рас­стро­и­лись, а свя­той их не ру­гал, а, на­обо­рот, при­го­лу­бил, ска­зал, что лю­бовь вы­ше лю­бо­го по­ста, и они по­сту­пи­ли пра­виль­но.

Бы­то­вой ас­ке­тизм дол­жен за­клю­чать­ся в лич­ност­ном по­ни­ма­нии, ра­ди че­го ты жи­вешь. Ес­ли у те­бя есть до­ста­точ­но средств для при­об­ре­те­ния хо­ро­ших и до­ро­гих ве­щей, то все­гда мож­но по­ду­мать: эти ве­щи нуж­ны для то­го, что­бы по­вы­сить свой ста­тус, для то­го, что­бы на те­бя все смот­ре­ли как на осо­бен­но­го че­ло­ве­ка или для то­го, что­бы про­сто поль­зо­вать­ся ими?

Вот ес­ли ты эти ве­щи при­об­ре­та­ешь для то­го, или в том чис­ле для то­го, что­бы по­ра­зить во­об­ра­же­ние при­хо­дя­щих к те­бе лю­дей, то это, на­вер­ное, грех. Ты по­ку­па­ешь се­бе ува­же­ние за день­ги. А ес­ли ты эти ве­щи по­ку­па­ешь про­сто по­то­му, что те­бе они нуж­ны, что­бы ты ими поль­зо­вал­ся, и у те­бя на это хва­та­ет средств, ну так это нор­маль­но.

– Но бы­ва­ет, че­ло­век вро­де и не для ста­ту­са по­ку­па­ет, про­сто по­то­му, что нра­вит­ся. Но ни­как не мо­жет оста­но­вить­ся… Ко­гда нуж­но ска­зать се­бе «стоп»?

– Да, бы­ва­ет и в этом пе­ре­бор. Мне рас­ска­зы­ва­ли об од­ном свя­щен­ни­ке, ко­то­рый так лю­бил цер­ков­ные об­ла­че­ния, так мно­го тра­тил на них средств и де­нег, что уже ни в хра­ме, ни до­ма не хва­та­ло мест, что­бы эти об­ла­че­ния раз­ме­стить. И ко­гда по­яви­лась нуж­да в ре­мон­те хра­ма, ба­тюш­ка раз­вел ру­ка­ми и ска­зал: «Как же так, да, на­до же как-то храм от­ре­ста­ври­ро­вать, день­ги най­ти». Кто-то из хит­рень­ких при­хо­жан от­ве­тил: «Ба­тюш­ка, а вы за­весь­те все сво­и­ми об­ла­че­ни­я­ми, и ни­че­го вид­но не бу­дет».

На са­мом де­ле ска­зать се­бе «стоп» очень про­сто. Сколь­ко те­бе на­до бо­ти­нок, что­бы хо­дить зи­мой? Хва­тит три па­ры или на­до 30? Сколь­ко те­бе не­об­хо­ди­мо ру­ба­шек, что­бы каж­дый раз на­де­вать све­жую – хва­тит дю­жи­ны или мо­жет 15 со­ро­чек или те­бе на­до 500? Я, ко­неч­но, утри­рую, но ведь дей­стви­тель­но, это про­стые ве­щи, что нуж­но по­да­вить же­ла­ние, ко­гда те­бе хо­чет­ся по­ку­пать, по­ку­пать…

– На­сколь­ко свя­щен­ни­кам нуж­но сле­дить за со­бой в этом смыс­ле? Ведь их рас­смат­ри­ва­ют слов­но под уве­ли­чи­тель­ным стек­лом – ка­кая ма­ши­на, как ма­туш­ка оде­ва­ет­ся, где от­ды­ха­ли…

– Да, на свя­щен­ни­ков все­гда смот­рят. И ко­гда че­ло­век при­ни­ма­ет для се­бя рис­ко­ван­ное ре­ше­ние стать свя­щен­ни­ком, он дол­жен это по­ни­мать.

И ес­ли лю­ди, до­пу­стим в бед­ной де­рев­не, ис­ку­ша­ют­ся, что свя­щен­ник ез­дит на та­кой ма­ши­не, ко­то­рая им не по кар­ма­ну, он дол­жен сме­нить ее. Свя­щен­ник дол­жен быть та­ким, как его при­хо­жа­не, раз­де­лять их жизнь. Я по­ни­маю, что у свя­щен­ни­ка мо­гут быть воз­мож­но­сти ку­пить хо­ро­ший ав­то­мо­биль или квар­ти­ру, или дом, ко­то­рые не за­ви­сят от его до­хо­дов в хра­ме. На­след­ство че­ло­век по­лу­чил, род­ствен­ни­ки по­мог­ли, да ма­ло ли что. Но эти воз­мож­но­сти не долж­ны, как мне ка­жет­ся, силь­но бить по гла­зам при­хо­жан и вы­зы­вать в них ка­кое-то не­до­уме­ние: «За­чем это нуж­но ба­тюш­ке, для че­го ба­тюш­ке на­до быть та­ким, как на­ши оли­гар­хи?».

Свя­щен­ник не обя­зан ни­ко­му быть спе­ци­аль­но бед­ным. Но свя­щен­ник тем не ме­нее дол­жен ду­мать о том, что есть та­кое по­ня­тие как скром­ность, и оно укра­ша­ет. Ду­мать, что­бы про­сто не со­блаз­нить ко­го-то. Осо­бен­но в на­шем ми­ре, в ко­то­ром в прин­ци­пе лю­ди при­вык­ли друг дру­гу за­ви­до­вать и сра­зу счи­тать, что ес­ли ты бо­гат, то ты обя­за­тель­но вор, и ру­ки у те­бя по ло­коть в кро­ви. Это, к со­жа­ле­нию, то­же остат­ки раб­ско­го со­зна­ния.

По­это­му хо­ро­шо, ко­гда мы се­го­дня ви­дим при­мер Па­пы Фран­цис­ка, ко­то­рый по­ка­зы­ва­ет, что он мо­жет быть гла­вой Церк­ви, и при этом мо­жет быть со­вер­шен­но ни­щим и бед­ным. Та­ким же при­ме­ром яв­лял­ся для нас, пра­во­слав­ных, Пат­ри­арх Па­вел Серб­ский, ко­то­рый, бу­дучи че­ло­ве­ком ко­лос­саль­но­го ав­то­ри­те­та, при­об­рел этот ав­то­ри­тет как раз не бла­го­да­ря ак­сес­су­а­рам.

– За по­след­нее вре­мя мы при­вык­ли к нор­маль­но­му об­ра­зу жиз­ни, и страш­но, что этот уро­вень мож­но по­те­рять. Как бо­роть­ся со стра­хом?

– Дей­стви­тель­но, как толь­ко че­ло­век не­мно­го ста­но­вит­ся бла­го­по­луч­ным, на­чи­на­ет жить в бо­лее-ме­нее ком­форт­ных усло­ви­ях, он по­ни­ма­ет, что рас­ста­вать­ся с ни­ми по­том тя­же­ло.

Че­ло­век мо­жет на­чать бо­ять­ся бед­но­сти, дер­жать­ся за ка­кие-то внеш­ние ве­щи, от­кла­ды­вать на чер­ный день. Из-за это­го жад­ни­чать, ко­гда к не­му об­ра­ща­ют­ся за по­мо­щью. То есть ты зна­ешь, что у те­бя есть сей­час день­ги и по­ни­ма­ешь, что мо­жешь хоть ка­кую-то их часть по­жерт­во­вать на опе­ра­цию для боль­но­го ре­бен­ка, на ка­кое-то доб­рое, хо­ро­шее де­ло, на бла­го­тво­ри­тель­ность, на по­мощь бед­ным, но ду­ма­ешь: «Нет, а вдруг мне зав­тра не хва­тит са­мо­му». Это та­кое низ­мен­ное, не­хо­ро­шее чув­ство, с ко­то­рым на­до бо­роть­ся. Жа­ди­ной быть пло­хо, стыд­но. Осо­бен­но, ес­ли ты хри­сти­а­нин.

При этом ре­аль­ная за­бо­та о сво­ем бу­ду­щем, о бу­ду­щем сво­ей се­мьи – вещь со­вер­шен­но нор­маль­ная и есте­ствен­ная.

Толь­ко стра­шить­ся бес­по­лез­но, по­то­му что ты же жи­вешь се­го­дня, а что бу­дет зав­тра, ты все рав­но не зна­ешь. Не зна­ли жи­те­ли До­нец­ка и Лу­ган­ска в фев­ра­ле, что с ни­ми слу­чит­ся в кон­це мая. К это­му нель­зя быть го­то­вым, не­воз­мож­но. По­это­му мы жи­вем каж­дый раз так, как мы жи­вем. На Гос­по­да упо­ва­ем и на доб­рых лю­дей. Что нам еще оста­ет­ся?

Ок­са­на Го­лов­ко

Источник: www.pravmir.ru