2 декабря. Святителя Филарета, митрополита Московского

Пре­ре­ка­е­мый свя­той: мит­ро­по­лит Фи­ла­рет Мос­ков­ский
Свя­ти­тель Фи­ла­рет от­но­сит­ся к чис­лу свя­тых, ко­то­рые бы­ли пред­ме­том че­ло­ве­че­ских пре­ре­ка­ний и пре­ткно­ве­ний, пе­ре­жи­ли лю­бовь и по­чи­та­ние со сто­ро­ны од­них и не­при­я­тие и от­тал­ки­ва­ние со сто­ро­ны дру­гих. Мы пред­ла­га­ем вам про­по­ве­дь на­сто­я­те­ля хра­ма пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Cаров­ско­го на Крас­но­прес­нен­сой на­бе­реж­ной про­то­и­е­рея Мак­си­ма Коз­ло­ва, где пред­ла­га­ет­ся при­ло­жить к жиз­ни свя­ти­те­ля Фи­ла­ре­та Еван­гель­ское сло­во: по пло­дам их узна­е­те их.

До­ро­гие бра­тья и сест­ры, по­здрав­ляю всех вас с днем па­мя­ти свя­ти­те­ля Фи­ла­ре­та, мит­ро­по­ли­та Мос­ков­ско­го и Ко­ло­мен­ско­го, Чу­до­твор­ца, ве­ли­ко­го угод­ни­ка Бо­жия и све­то­ча Рус­ской Церк­ви.

Свя­ти­тель Фи­ла­рет от­но­сит­ся к чис­лу свя­тых, ко­то­рые при жиз­ни и от­ча­сти по­сле смер­ти бы­ли пред­ме­том че­ло­ве­че­ских пре­ре­ка­ний и пре­ткно­ве­ний, пе­ре­жи­ли лю­бовь и по­чи­та­ние со сто­ро­ны од­них и не­при­я­тие и от­тал­ки­ва­ние со сто­ро­ны дру­гих. В Церк­ви Бо­жи­ей свя­тые раз­ные: бы­ва­ют та­кие, об­раз свя­то­сти ко­то­рых ста­но­вит­ся ясен да­же для тех, кто не при­ни­ма­ет их сви­де­тель­ства. Та­ким был, пред­по­ло­жим, свя­той Иа­ков, пер­вый ар­хи­ерей Иеру­са­лим­ской Церк­ви: да­же его вра­ги не мог­ли не бла­го­го­веть пе­ред его не­обык­но­вен­ным бла­го­че­сти­ем и свя­то­стью. К та­ко­вым от­но­сит­ся, на­при­мер, пре­по­доб­ный Сер­гий Ра­до­неж­ский: да­же лю­ди, не по­ни­ма­ю­щие су­ти мо­на­ше­ско­го по­дви­га и его слу­же­ния, не мо­гут не от­дать да­ни ува­же­ния и по­чи­та­ния это­му свя­то­му. Мож­но на­звать и дру­гих по­доб­ных свя­тых, ко­то­рых да­же внеш­ний мир, пусть и не по­ни­мая, ка­ким-то об­ра­зом по-сво­е­му ува­жа­ет и про­слав­ля­ет.

Есть свя­тые, ко­то­рых мир, на­про­тив, жест­ко от­вер­га­ет и не по­ни­ма­ет. На­при­мер, пре­по­доб­ные Да­ни­ил и Си­ме­он Столп­ни­ки мог­ли ли быть по­ня­ты внеш­ним ми­ром? Как че­ло­век, не по­ни­ма­ю­щий, что есть ас­ке­за и путь ко спа­се­нию, и как бес­цен­на ду­ша — вещь бес­смер­ная, — мо­жет со­гла­сить­ся и при­нять по­доб­но­го ро­да сви­де­тель­ство свя­то­сти?

А есть свя­тые, ко­то­рые, как свя­ти­тель Фи­ла­рет, как цар­ствен­ные стра­сто­терп­цы, как свя­той пра­вед­ный отец Иоанн Крон­штадт­ский при жиз­ни од­ни­ми бы­ли очень лю­би­мы и по­чи­та­е­мы, а дру­гие ре­ши­тель­но не со­гла­ша­лись при­знать, что пе­ред ни­ми свя­той угод­ник Бо­жий.

Не упро­щая жизнь свя­ти­те­ля Фи­ла­ре­та и его от­но­ше­ния с со­вре­мен­ни­ка­ми, мы долж­ны ска­зать, что и с ним бы­ло так. По­хо­жим об­ра­зом ко­гда-то бы­ло со свя­ти­те­лем Ки­рил­лом Алек­сан­дрий­ским. Мы мо­жем сде­лать не­сколь­ко на­блю­де­ний о том, по­че­му это бы­ло. Во-пер­вых, свя­ти­тель Фи­ла­рет от­но­сит­ся к тем свя­тым, зна­чи­мость по­дви­га ко­то­рых для Церк­ви опре­де­ля­ет­ся Еван­гель­ским сло­вом «По пло­дам их узна­е­те их» (Матф.7:20). По ито­гу то­го, что они сде­ла­ли, мы не слу­чай­но срав­ни­ва­ем свя­ти­те­ля Фи­ла­ре­та со свя­ти­те­лем Ки­рил­лом Алек­сан­дрий­ским. По­след­ний при жиз­ни был че­ло­ве­ком очень и очень слож­ным, та­ким, что да­же дру­зья с тру­дом мог­ли его пе­ре­но­сить, — го­ря­чим, пыл­ким до гру­бо­сти, до рез­ко­сти, до же­сто­ко­сти в об­ра­ще­нии с вра­га­ми. Но то, что он сде­лал для Церк­ви, — со­хра­нил свя­тое Пра­во­сла­вие во вре­мя рас­про­стра­не­ния ере­си не­сто­ри­ан­ства — это бес­ко­неч­но мно­го. Эта рев­ность свя­ти­те­ля Ки­рил­ла Алек­сан­дрий­ско­го о Бо­ге ока­за­лась в нем глав­ным и да­же при­ве­ла его к ли­ку свя­то­сти.

У свя­ти­те­ля Фи­ла­ре­та бы­ло нечто по­доб­ное. Он не был про­стым в об­ще­нии че­ло­ве­ком. Он был до­ста­точ­но остр умом, же­сток и едок в ха­рак­те­ри­сти­ках. Он во­все не был скло­нен к ком­про­мисс­ным умол­ча­ни­ям то­гда, ко­гда речь шла об об­ще­нии с людь­ми. Он во­все не был бла­гост­ным ти­хим де­душ­кой-ар­хи­ере­ем да­же в го­ды ма­сти­той ста­ро­сти. И то­гда он был гла­вой епар­хии, тем ар­хи­ере­ем Бо­жи­им, пе­ред ко­то­рым тре­пе­та­ли все от по­след­не­го свя­щен­ни­ка Мос­ков­ской епар­хии до про­то­пре­сви­те­ра вклю­чи­тель­но, ибо зна­ли, что от свя­ти­те­ля все­го мож­но ждать, и ни­ка­ки­ми че­ло­ве­че­ски­ми со­об­ра­же­ни­я­ми ни­че­го не до­бьешь­ся. Нуж­но уви­деть и узнать пло­ды де­я­тель­но­сти свя­ти­те­ля. По управ­ле­нию епар­хи­ей, по пе­ре­во­ду Свя­щен­но­го Пи­са­ния на рус­ский язык, по то­му, как он на сво­их пле­чах под­нял де­ло это­го пе­ре­во­да и по су­ти воз­рож­де­ния (ес­ли не ста­нов­ле­ния) рус­ской бо­го­слов­ской на­у­ки и мос­ков­ских ду­хов­ных школ, по то­му, как он бо­рол­ся за Ко­лом­ну, ста­но­вит­ся вид­но, что он сво­им по­дви­гом со­хра­нял и спа­сал на бу­ду­щее Рус­скую Цер­ковь. Он со­хра­нял под­лин­ное мо­на­ше­ство, чтил пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма, бу­дучи ду­хов­ным сы­ном его уче­ни­ка — пре­по­доб­но­го ар­хи­манд­ри­та Ам­вро­сия, на­мест­ни­ка Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ры. Он под­дер­жи­вал и со­хра­нял Оп­ти­ну Пу­стынь, а ведь стар­че­ство тех вре­мен еще не бы­ло тем без­услов­но ав­то­ри­тет­ным и ве­ли­ким яв­ле­ни­ем в Рус­ской Церк­ви. Мно­гим то­гда ка­за­лось стран­ным и по­до­зри­тель­ным: что это за та­кое ду­хов­ное ру­ко­вод­ство, что за по­слу­ша­ние для ми­рян, что это за пра­ви­ла, ко­то­рые воз­ла­га­ют­ся на обыч­ных обы­ва­те­лей, а не толь­ко на мо­на­хов? Свя­ти­тель Фи­ла­рет был од­ним из тех, кто утвер­ждал сво­им ав­то­ри­те­том — и тем са­мым спа­сал для Рус­ской Церк­ви — рус­ское стар­че­ство.

Свя­ти­тель был из тех лю­дей, ко­то­рых ни­кто не мог се­бе в обыч­ном смыс­ле «при­сво­ить»: ни кон­сер­ва­то­ры, ни ли­бе­ра­лы. Ка­за­лось бы, кон­сер­ва­то­ры мог­ли бы по­ра­до­вать­ся: ка­ких тра­ди­ци­он­ных мо­нар­хи­че­ских взгля­дов че­ло­век, как кон­сер­ва­ти­вен! Им, ка­за­лось бы, лег­ко за­пи­сать его в свою пар­тию. А он про­дви­га­ет идею пе­ре­во­да Свя­щен­но­го Пи­са­ния на рус­ский язык, ко­то­рая у всех ас­со­ци­и­ру­ет­ся с са­мой сво­бо­до­мыс­ля­щей ча­стью Рус­ской Церк­ви, на гра­ни до­пу­сти­мо­го, как ка­за­лось то­гда дру­гим весь­ма ав­то­ри­тет­ным ар­хи­ере­ям и свя­ти­те­лям. Дру­гим он ка­жет­ся до­ста­точ­но сво­бо­до­мыс­ля­щим че­ло­ве­ком, ко­гда он от­зы­ва­ет­ся в сво­их ран­них трак­та­тах о за­пад­ных хри­сти­а­нах. Но по­том, ко­гда на­ста­ет вре­мя сво­бо­до­мыс­лия, свя­ти­тель пи­шет Им­пе­ра­то­ру Алек­сан­дру II за­пис­ку о не­до­пу­сти­мо­сти по­слаб­ле­ния сек­там и рас­ко­лам и о вре­де, ко­то­рый от это­го про­ис­те­ка­ют.

Его хо­те­ли ви­деть, и он сам всей ду­шой хо­тел быть ис­крен­ним по­чи­та­те­лем Го­су­да­ря и вер­но­под­дан­ным. Но ко­гда при­хо­дил час вы­бо­ра меж­ду под­дан­ством и вер­но­стью Ца­рю Не­бес­но­му с не­по­слу­ша­ни­ем ца­рю зем­но­му по при­чи­не не­правд по­след­не­го, он все­гда вы­би­рал по­слуш­ность Ца­рю Не­бес­но­му. Вспом­ним хо­тя бы из­вест­ней­ший эпи­зод: он от­ка­зал­ся освя­щать Три­ум­фаль­ные во­ро­та, на ко­то­рых бы­ли изоб­ра­же­ния язы­че­ских бо­жеств, так как счи­тал не­воз­мож­ным для свя­ти­те­ля Хри­сто­ва по­слу­шать­ся здесь зем­но­го ца­ря и лич­но со­вер­шить чин освя­ще­ния.

Свя­ти­тель блюл ка­но­ны так, как ни­кто боль­ше не со­блю­дал их в сво­ей жиз­ни. Он го­тов был ли­шить­ся ка­фед­ры, но не со­гла­сить­ся на чет­вер­тый брак од­но­го из им­пе­ра­тор­ских при­бли­жен­ных или на су­пру­же­ский со­юз в слиш­ком близ­кой сте­пе­ни род­ства. И этот же ве­ли­чай­ший блю­сти­тель ка­но­нов пи­шет сво­е­му дру­гу Му­ра­вье­ву, что ка­то­ли­ка Га­а­за он по­ми­на­ет на про­ско­ми­дии. Это дей­ствие ни­как не впи­сы­ва­ет­ся в фор­маль­ные ка­но­ни­че­ские пред­пи­са­ния Церк­ви. Но свя­ти­тель, зная, кто та­кой свя­той док­тор Фе­дор Пет­ро­вич Га­аз, со­вер­шал это. Здесь мы ви­дим нечто уди­ви­тель­ное. Свя­ти­тель был од­ним из очень не­мно­гих лю­дей (на сло­вах так для всех, а на де­ле для очень не­мно­гих), для ко­то­рых Бог и прав­да Бо­жия, по­став­ле­ние се­бя пе­ред этой прав­дой бы­ли тем, чем они ру­ко­вод­ство­ва­лись в сво­ей жиз­ни. Мы обыч­но го­во­рим об этом, ча­сто слы­шим. Сло­ва о том, что прав­да Бо­жия долж­на быть не­кой точ­кой от­сче­та в на­шей жиз­ни, за­тер­ты до не­воз­мож­но­сти. А у не­го так и бы­ло. Он дей­стви­тель­но все в сво­ей жиз­ни из нее стро­ил и со­зи­дал. Это уди­ви­тель­ный при­мер и сви­де­тель­ство.

Еще об од­ном хо­те­лось бы ска­зать. Свя­ти­тель Фи­ла­рет да­ет нам сви­де­тель­ство, как мож­но и долж­но спа­сать­ся и да­же до­сти­гать свя­то­сти, не­смот­ря на ко­лос­саль­ные да­ро­ва­ния, огром­ный ум и ка­та­стро­фи­че­скую осве­дом­лен­ность. Это то, что че­ло­век обыч­но не вме­ща­ет — да­же од­но­го из это­го не вме­ща­ет, а уж ко­гда все вме­сте со­еди­ня­ет­ся: и ум, и ода­рен­ность, и вы­со­кое по­ло­же­ние, и зна­ние ве­щей не та­ко­вы­ми, ка­ки­ми они по­ка­зы­ва­ют­ся пуб­ли­ке, а та­ки­ми, ка­кие они есть, — ред­ко кто мо­жет усто­ять. А свя­ти­тель Фи­ла­рет да­ет нам при­мер: мож­но усто­ять. Мож­но быть и ум­ным, мож­но знать тай­ны че­ло­ве­че­ские и все по­тай­ные ме­ха­низ­мы, ко­то­ры­ми все со­вер­ша­ет­ся. Мож­но все знать и остать­ся вер­ным Бо­гу, Ему слу­жить и не по­ко­ле­бать­ся. Это для на­ше­го вре­ме­ни и для мно­гих лю­дей, пусть не­из­ме­ри­мо ни­же не­го сто­я­щих, но что-то зна­ю­щих, чем-то ода­рен­ных, ка­кую-то остро­ту и про­ни­ца­тель­ность ума име­ю­щих, уди­ви­тель­ный при­мер и об­раз то­го, за кем мож­но и нуж­но ид­ти.

По­мо­лим­ся это­му ве­ли­ко­му ар­хи­ерею, это­му на­сто­я­ще­му хри­сти­а­ни­ну, это­му сви­де­те­лю прав­ды Бо­жи­ей в век, ко­гда о ней толь­ко го­во­ри­ли и уже по­чти за­бы­ва­ли, что та­кое жить и сви­де­тель­ство­вать об этой прав­де. Свя­ти­тель Фи­ла­рет на­по­ми­на­ет нам о том, что это все­гда воз­мож­но. Аминь.

Про­то­и­е­рей Мак­сим Коз­лов

Источник: taday.ru